Человек из дома напротив  - Елена Михалкова

– Дверь никому не открывай, – коротко сказал Василий. – Если будут спрашивать обо мне… у тебя оружие есть?

– Тьфу! Да ты пьяный… Какое оружие? Зачем?

Василий дико усмехнулся и вышел из квартиры.

– Я потом в окошко-то глянул, – сказал старик, по-прежнему рассматривая дыру на обоях. – Не было там никакого такси. Темно, деревья качаются. Больше я Ваську не видел.

– И он не звонил? – спросил Бабкин.

– А чего ему мне звонить! С Новым годом поздравлять? У меня для этого президент имеется.

– Кто еще, кроме нас, расспрашивал о Васе? – спросил молчавший до этого Илюшин.

Ефим шмыгнул.

– Да много кто… Шлялись тут из института, какой-то мент заглядывал… Дружки его таскались сюда, как на работу, пока я их не послал. Вика спрашивала… Вспомнил! Двадцать четвертого декабря он сбежал. Перед праздничками.

– Вы догадываетесь, где он может быть? – спросил Илюшин, внимательно глядя на старика.

Тот поднял на Макара мутные глаза.

– Да мне пофиг. Думать еще о нем… Может, жив, может, сдох. Он у меня выпивку воровал, падла. Наливочку на черноплодке.

4

Сыщики выдохнули с облегчением, когда дверь подъезда закрылась за ними.

– Как в тухлое болото окунулся, – сказал Бабкин. – Ну и субъект…

Илюшин поднял с земли кленовый лист.

– Серега, как ты думаешь, он притворяется или говорит правду?

– Думаю, что не врет. Я встречал похожих типов, когда работал в отделе. Может, это психическое расстройство, а может, характер портится… Опускается человек, живет по-скотски. И что удивительно – не запойный! Лучше б напивался, чем жить с собственным сыном как с врагом. Подумать только, украденную наливку помнит до сих пор…

Они уселись на скамейке под кленом. Бабкин достал из кармана сигареты, но не закурил.

– Держишься? – Илюшин кивнул на пачку.

– Стараюсь…

– Молодец! Давай подытожим: что мы знаем об исчезновении Василия, если верить его отцу?

Сергей проводил взглядом трех девушек, повертел в пальцах коробку.

– Василий был чем-то страшно напуган и сбежал. Он соврал папаше насчет женщины, ляпнул первое, что пришло в голову. Очень похоже, что удрал спонтанно, никого не предупредил, учитывая, что даже свою подружку не поставил в известность. Как там ее? Вика Косинец.

– Девушка, допустим, бывшая, – заметил Макар.

– Бывшая или нет, а приходила к старику, беспокоилась за парня. О тебе хоть одна из твоих прежних подруг стала бы тревожиться? – Бабкин покосился на ухмыльнувшегося Илюшина и махнул рукой. – Вопрос снимается. Они бы голые и босые отправились искать тебя по белу свету.

– Зорко женское сердце, отзывчива женская душа, – расслабленно сказал Макар. – Вот за тобой бы кто-нибудь пошел? Нет. В лучшем случае твои той-терьеры.

– А Маша?

– А на Маше твоей я бы сам женился и никуда б ее не пустил. Все, работаем.

Он поднялся и выбросил измятый листик.

– Ты знаешь, что у меня есть список из ста пунктов, почему следует тебя удавить? – спросил Бабкин ему вслед.

– Допустим, – заинтересовался Илюшин.

– Только что в него добавился сто первый.

1

Бабкин ввалился в квартиру злой как черт. Градус его бешенства Илюшин мог оценить по тому, что он не повесил свою бесценную канадскую куртку, а швырнул на тумбу для обуви. Бабкин, швыряющий вещи, был сродни впавшей в исступление коале, и Макар не на шутку заинтересовался. До сих пор ему казалось, что единственным человеком, способным вызвать такую ярость у напарника, является он сам.

– Пес бы побрал этих скудоумных, … козлов! – Сергей прошел в комнату и вытащил блокнот.

Все записи по делу он всегда вел от руки. Макар, поклонник технического прогресса, вышучивал его, но Сергей был непреклонен. «Записал один раз карандашом на листе – запомнил намертво, – говорил он. – Моторная память – слыхал о такой?»

– Нам не дали ознакомиться с делом!

Макар перестал ухмыляться.

– Близко не подпустили! – Бабкин шмякнул блокнотом об стол. – Даже прочесть не разрешили, какие уж там копии. Висяк многолетней давности! Вот кому он нужен, а? Я им что, собака репортерская? Любопытствующий придурок? Меня там каждая вошь знает!

– Твой бывший коллега оказался прав: материалы уголовных дел не доступны, – констатировал Илюшин. – Что ж, давай искать оперативников и следователя, который им занимался.

Бабкин саркастически усмехнулся.

– Это было первое, что я сделал! За эти годы все разбежались, и концов не найти. Следователь вообще живет в Будве, это страна Хорватия, чтоб ты знал, и я только что потратил впустую двадцать минут, пытаясь уговорить его вспомнить детали. Слава богу, он вытащил из памяти точные даты убийств.

– Ты записал?

– Да. Но запомнить просто: пятое ноября, четырнадцатое ноября, двадцать седьмое. И два убийства в декабре: седьмого и семнадцатого.

– Семнадцатого?!

Илюшин напрягся, но Бабкин этого не заметил.

– Знаешь, что он лопотал, Макар? Что утром выловил три чернохвостые облады. Чернохвостые, елки-палки, облады! Ты вообще слышал о такой рыбе?

– Будва – это Черногория, – невозмутимо сказал Илюшин.

– Что?

– Черногория. А чернохвостая облада – это морской карась. Кстати, бывает еще чернохвостая хутия, живет на Кубе, в горах, прекрасно лазает по деревьям, питается листьями. Но это не рыба.

Бабкин диковато посмотрел на него, издал невнятный звук и ушел на кухню. Там он что-то долго кромсал, стучал разделочной доской и, наконец, вернулся с тремя бутербродами и огромной чашкой чая.

– Со следователем понятно, – сказал Макар, наблюдая, как бутерброды исчезают с космической скоростью. – А оперативники?

– Глухо, – промычал Сергей. – Двоих я вообще не смог найти. Еще двое трубку не берут. Пятый и шестой меня послали без всяких затей…

– Так давай навестим этих славных людей, – оживился Илюшин. – Пусть они все то же самое скажут тебе в лицо!

– У нас с тобой есть время и возможность посетить город Киев? – спросил Бабкин.

Илюшин помрачнел.

Сергей высыпал в чашку половину сахарницы, размешал и принялся созерцать чайный водоворот.

– А у тебя что нового, Макар?

– Звонила сестра Сафонова. Полиция опрашивает жителей поселка. У нее интересовались, не занимал ли Никита большие суммы денег у приятелей. В общем, они уверены, что исчезновение ее брата никак не связано с фотографиями в подвале.